Андрей Дмитриевич Сахаров-
знаковая фигура в истории прошлого века. Его жизненный путь ярок и
разнообразен: он известен как талантливый ученый и правозащитник. Считается,
что самая важная его заслуга - открытие новых принципов термоядерного распада. За
это изобретение Сахаров получил признание и правительственные награды.
Он мог бы остановиться на достигнутом и жить в
согласии с властью. Но, годами разрабатывая опасное оружие, ученый не мог не
задуматься над последствиями применения своего создания. Научный успех не затмил
в нем чувство ответственности перед человечеством. Вчерашний разработчик
ядерной бомбы, ее «отец» стал призывать прекратить испытания. Мне кажется,
такое противоречие демонстрирует незаурядность Сахарова, его способность
превозноситься над самим собой. Он исполнил свой долг перед родиной, помог ей
вооружиться и, обеспокоенный чувством долга перед миром, пытаясь предотвратить
ядерный апокалипсис. Андрей Дмитриевич, как и Нильс Бор, и Эйнштейн, желал, чтобы
мощное оружие «сдерживало войну, но никогда не применялось».
Открыто выступать против
решений, принятых «сильными мира сего», было смело и, можно сказать, наивно. Но
призывы Сахарова были, на мой взгляд, очевидно разумны и гуманны. Однако они
вызвали резкий резонанс в правящих кругах и навлекли на него много бед. Я
просмотрела запись выступлений академика на съезде депутатов СССР и с первых минут
убедилась в справедливости того, что он пытался донести и одновременно изумилась
ярой недоброжелательности, с которой встречали каждое его слово.
Андрей
Дмитриевич не сдавался. Он не отказался от своих убеждений, когда его
репрессировали, и даже когда ему предлагали личную свободу взамен отказа от принятой
позиции. У Сахарова однозначно имелся сильный внутренний стержень, заставляющий
его поступать как личность.
Некоторые идеи этого
правозащитника несколько утопичны и предназначены для идеального мира.
Существует мнение, что Сахарову, как человеку с совестью, не стоило вмешиваться
в дела политики, чтобы не повредить себе же, а следовало спокойно заниматься
наукой.
Мне, однако, кажется, что такие «языки пламени» нужны для общества, чтобы каждый мог задуматься, чтобы люди оставались людьми.
