Открывая книгу Куприна, я морально готовилась к бесконечным рассказам о военных буднях – что-то наподобие «Войны и мира» без мирных сцен. Единственная причина, по которой я все-таки взялась за чтение, - желание по-другому взглянуть на дела, связанные с управлением широкими народными массами. «Война и мир» заставляет поверить, что все это – бессмысленное и отвратительное занятие, на исход которого никак нельзя повлиять человеческими усилиями. В «Поединке» краски сгущаются еще сильнее, армия – чудовищный зверь, который разлагается на глазах, омертвляет лучших людей, питает аспидов…
Но к концу книги состояние
армии совершенно перестало меня интересовать. Чего никак нельзя было ожидать,
«Поединок» я читала как рассказ о себе, как пророчество, предупреждение.
Впервые я обнаружила своего полного психического двойника, в котором я узнавала
больше и больше собственных черт и, разглядев себя полностью, ужаснулась
страшному исходу.
Мой двойник – Юрий
Алексеевич Ромашов. Мне особенно близки его застенчивость и чувствительность,
доводящая до бессилия, безотказность, граничащая со слабоволием, потребность в
приукрашивании себя и реальности, происходящая от чувства неудовлетворенности
собой настоящим, любовь к благородны поступкам. Видимо, мечта о подвиге – то,
что заставило его стать частью жестокой системы. Главный вопрос, который я
задавала роману: почему столь прекрасный и родной мне герой погибает?
Наиболее очевидный ответ –
его убивает система. Действительно, в обществе военных он человек с самой
тонкой душевной организацией, которая более всего возмущается сценами
жестокости: . Изначально было понятно, что в такой реальности мой герой, с его
идеализмом и трепетностью, существовать не может.
С другой стороны, Ромашов почти переломил систему. Он смог внести каплю человеческого,
вытаскивая Хлебникова из забитого состояния, чем сделал свое пребывание не бессмысленным: «Бесконечная скорбь, ужас, непонимание и глубокая, виноватая жалость переполнили сердце офицера и до боли сжали и стеснили его. И, тихо склоняясь к стриженой, колючей, грязной голове, он прошептал чуть слышно: - Брат мой! Хлебников схватил руку офицера, и Ромашов почувствовал на ней вместе с теплыми каплями слез холодное и липкое прикосновение чужих губ. Но он не отнимал своей руки и говорил простые, трогательные, успокоительные слова, какие говорит взрослый обиженному ребенку».
. И под выстрел Ромашова
поставила не система – он был готов оставить полк, чтобы не допустить
душегубства.
Его убила женщина, Шурочка, хладнокровно завлекавшая людей в свои сети, чтобы выпить их жизненный сок, подобно самке паука. 
Именно она отправила влюбленного Ромашова на смерть: «Положим, ты отказался. Честь мужа реабилитирована. Но, пойми, в дуэли, окончившейся примирением, всегда остается что-то сомнительное, что-то возбуждающее недоумение и разочарование...
Вы непременно должны завтра стреляться».
Дмитрий Быков в своей
лекции про «Поединок» высказывается: «важный урок заключается в том, чтобы, когда вам встретилась в
жизни такая Шурочка, нужно поступить с ней, как литератор Куприн: насладиться
ей, описать ее и быстро дать деру, потому что иначе вы превратитесь в ступеньку
на ее пути к счастью и богатству».
Но весь ужас «Поединка» в
том, что бежать некуда. Ромашов мог оставить службу, порвать с офицерским
обществом, чтобы не видеть грязи…Невозможно убежать от Шурочки, которая может
встретиться в любом обществе, поставить человека с открытым сердцем к себе в
зависимость и уничтожить. Она сама всеми силами стремится уехать, чтобы сменить
круг общения. Верится, что ей это удастся. Единственной из романа.
Притягательность Шурочки – ее
жизнеспособность, умение идти напролом и добиваться цели. Несмотря на то что
она «хищница», апофеоз бессмысленной жестокости, царящей в полку, от нее
исходит мощная жизненная энергетика, которая притягивает Ромашова и Назанского,
более нежных душевно и потому более слабых.
Итак, бегство не выход из
сложившейся ситуации. Какие же еще пути взаимодействия с реальностью
открываются в пространстве «Поединка»?
1) Эскапизм,
попытки заслониться от реальности, не выходя за ее пределы. Пьянство, карты и
распутство у солдат, возвышенные, приукрашивающие ситуацию мечты Ромашова, тяга
полковника Брема к животным и забота о зверинце – все способы эскапизма.
Эскапизм обесценивает жизнь, заставляет замещать грандиозные цели мелкими и, на
мой взгляд, недостойный способ проживания. «Строить воздушные замки» - крайняя
мера, к которой возможно прибегнуть лишь в том случае, когда реальность
полностью безнадежна.
2) Сражение. Этот путь выбирают Шурочка,
Бек-Агамалов, Осадчий – люди, сами живущие по звериному закону, порождающие
жестокую реальность. Осадчий и Бек-Агамалов во многом похожи на Шурочку, разве
что менее расчетливы и не имеют никакой цели. Слова Осадчего: «Все выродилось на
свете. И все это оттого, что миновало время настоящей, свирепой, беспощадной
войны. Осадчий грозно зарычал и наклонил вниз голову, точно бык, готовый
нанести удар. – В средние века дрались – это я понимаю. Ночной штурм. Весь
город в огне. «На три дня отдаю город солдатам на разграбление!» Ворвались.
Кровь и огонь. Кровь и вино на улицах. О, как были веселы эти пиры на
развалинах! Женщин – плачущих – тащили за волосы. Жалости не было. Они были
сладкой добычей храбрецов!»..Казалось
бы, как с такими зверьми могут соревноваться Ромашов и подобные ему? Для этого
самому необходимо стать зверем. Но на самом деле Ромашов, когда находит в себе
внутреннюю мощь противостоять жестокости, всегда выходит победителем, не
изменяя при этом самому себе. В одном фрагменте, например, он только душевными
словами, в другом – непоколебимой решимостью, заставил жестокого человека
опустить руку. О победительности Ромашова, когда он вступает в поединок,
свидетельствует его говорящее имя «Георгий» - «победоносец». Он всегда
прекрасен в момент силы, а слабоволие и податливость для него пагубны. Именно
сознательная уступка Шурочке и неспособность сопротивляться – путь к
самоуничтожению.
Конечно,
борьба – это не всегда красиво. Например, чтобы поставить на место Раису
Петерсон, нужно заговорить на ее языке грязных манипуляций и угроз. Да, это
низко, противно, но все же.
3) Смерть. Если
душа человека не позволяет ему опускаться в грязь, чтобы сражаться с
насекомыми, там обитающими, то единственная возможность сохранить хотя бы свою
душу – позволить физически себя уничтожить.
Ромашов питал
свои душевные силы Шурочкой. Не мог он одним движением вырвать из сердца
коварного клеща, ставшего святыней, не было у него иного источника сил.
В утешение себе скажу, что
у меня источник сил есть. Это твердая (пока что) установка на то, чтобы
помогать «Хлебниковым» по примеру Ромашова, тем самым создавая островки
человечности в необъятном болоте. Моему любимому герою, чтобы переключиться на
эту цель, не хватило чуть-чуть…
Вкратце сформулировать то,
что я извлекла из «Поединка» можно в таких словах:
1) С волками жить –
по-вочьи выть
2) Будь осторожна,
предоставляя кому-либо власть над собой
Комментариев нет:
Отправить комментарий