Спектакль "Доктор Живаго" в Театре Комиссаржевской

 «Доктор Живаго» уже несколько лет моя самая любимая книга. Чувство трогательного просветления, щемящей жалости, великого таинства жизни и сопричастности бытию, независимые от внешних условий, - самое ценное, на мой взгляд, в лирике и прозе Пастернака. Я ходила на спектакль, чтобы вновь пережить иррациональный слезный восторг, который дарит «Доктор Живаго». Оправдались ли мои ожидания?

Постановка в театре Комиссаржевской, бесспорно, талантливая и новаторская. Никакой имитации действия на сцене не происходит, за исключением некоторых жестов-символов. Существует лишь непрерывно идущий рассказ, исходящий то от одного персонажа, то от другого. Главными рассказчиками выступают дворник Маркел и Шура Шлезингер, на которых в романе акцент не ставится, но которым режиссер дает возможность раскрыть жизнь Живаго под своей призмой.

Шлезингер и Маркел в постановке - персонажи полукарикатурные, чьи ироничные замечания и смехотворность фигур контрастируют с драмой главного героя. Их образы подчеркивают соседство смешного и трагичного, высокого и приземленного, единство бытия, переданное в «Докторе Живаго».

Бывший дворник и приятельница Анны Ивановны – люди на порядок проще большинства персонажей романа и стоят на много ступеней ниже самого доктора. Но именно они, а не Лара, не Тоня, не сам доктор, доживают до конца и владеют историей. Более примитивным существам легче выжить и приспособиться. Выбор между опрощением и уходом стоял и перед Живаго с Ларой в конце пути, они склоняются к последнему.

Еще один удачный элемент постановки заставил углубиться в анализ романа – финальная сцена спектакля, в которой сначала перед Ларой предстают замершие фигуры доктора, Комаровского и Антипова, потом вокруг Юрия Андреевича кружатся видения трех женщин: Тони, Лары и Марины. Я не обратила внимания на очевидный параллелизм этих триумвиратов во время чтения. И перед Ларой, и перед Живаго открываются три пути: Тони – Антипова, Лары – Юрия Андреевича, Марины – Комаровского. Первая пара персонажей имеют прекрасные душевные качества, отличаются верностью, рациональностью, призванием «упрощать». С ними связаны страницы счастливой семейной жизни героев, но они слишком просты, чтобы понять надтреснутость и иррациональность доктора и Лары. Вторая пара – воплощения поэзии и красоты, люди, понимающие и чувствующие жизнь, но беспомощные в устроении собственной судьбы. Образы Марины и Комаровского так или иначе ассоциируются с падением героев, худшими этапами их жизни.

Если принять трактовку, в которой Лара и Юрий Живаго символизируют Россию и русского интеллигента, получится, что великие переломы (война, революция) в судьбе страны вызваны стремлением выйти из круга быта и отдаться поэту, после чего неизбежно следует страдание и деградация.

Не повторяя литературных приемов Пастернака и даже меняя сюжетные ходы, постановка в театре Комиссаржевской передает главные чувственные и смысловые посылы романа. Но один из них, для меня самый важный, который выражается языком деревьев, воды и неба, почти не передается на сцене: ощущение, что весь мир сопереживает герою, детское трогательное чувство вечности, заключенное в стихах, которое освещает путь страданий. Не отражая этого уровня ощущений, постановка не становится неудачной, но преобразует творение Пастернака в другое произведение. Оригинал мне ближе.